«Как с помощью дизайна влиять на жизненные процессы людей»

Мария: Доброго дня! В эфире авторский подкаст «От мечты до дела» и Мария Азаренок. И я продолжаю вас знакомить с соавторами книги про синдром самозванца «Как творить и достигать без страха и сомнений?». И сегодня у меня в гостях Анна Демушкина – создатель дизайн-бюро DAO decor и текстиль-студии DAO textile. Анна реализует проекты от Парижа до Камчатки, у нее работает 15 сотрудников в разных городах. И более того, она выпускает собственные коллекции дизайнерских тканей в Испании. И сегодня мы узнаем, как она пришла в абсолютно новую сферу, состоялась, создала работающий успешный бизнес несмотря на то, что она абсолютно из другой сферы. И как она росла без оглядки или с оглядкой, или что она делала со своим синдромом самозванца, который на нее нападал и… Ну, что делает синдромом самозванца? …и мешал двигаться вперед. Она расскажет про свой путь становления. И когда вы узнаете, какой подарок Анна приготовила вам, я только скажу, что стоимость этого подарка 30 000 рублей, у вас будут мурашки и вы точно захотите поучаствовать в конкурсе, который мы объявим в конце. Итак, поехали! В гостях Анна Демушкина и мы будем погружаться в тему интерьеров и дизайна. Аня, привет!

Анна: Привет! 

Мария: Благодарю тебя за то, что ты в подкасте, что ты соавтор книги про синдром самозванца, и, насколько я знаю, ты в профессии 15 лет. 

Анна: Да, в этом году будет 15 лет. 

Мария: Да, и как я узнала в закулисье, представляете, только 3-5 лет твой папа уже признал, что ты делаешь что-то нормальное, да? То есть что-то такое…

Анна: Ну, я бы не сказала, что он признал, но после того, как он несколько раз увидел меня в передаче «Квартирный вопрос», он сказал: «А, ну ладно, о’кей. Можешь не работать в паспортном столе».

Мария: То есть предполагалось, что ты будешь работать на какой-то серьезной и понятной… В паспортном столе?

Анна: Да, мои родители из системы, то есть мама у меня педагог, папа всю жизнь проработал в милиции, поэтому, когда речь зашла, что дочь художник, то это, конечно, никак не воспринималось. И он серьезно мне говорил много лет подряд: «Бросай эту ерунду вообще! Паспортный стол тебя ждет, карьерная лестница».

Мария: Как получилось, что ты из такой системной семьи вышла в творчество и в предпринимательство одновременно?

Анна: Как это получилось? Ну, во-первых, я думаю, что, конечно, все мы рождаемся с каким-то своим уникальным набором, и я точно была ребенком несистемным. Я не любила вставать, у меня были проблемы, знаешь, «от» и «до» – это вообще не для меня, жизнь по расписанию. То есть я всегда была против этой системы, наверно, хотя у меня хорошие оценки в школе, то есть я такая правильная девочка. Но я много рисовала, много было каких-то творческих занятий. Плюс были люди, которые в меня просто верили и любили меня. Это я сейчас уже взрослая, могу понять, что как раз они тогда, наверно, поверив в мой какой-то талант, какой-то мой уникальный навык, они сделали меня тогда.

Мария: Смотри, но ты же училась, получается, тогда… поехала учиться на экономическом? А как с экономического попадают на архитектурно-дизайнерский?

Анна: Хороший вопрос. Очень легко попадают, особенно если ты всю жизнь рисовал, творил, делал. На самом деле, конечно, это произошло, можно сказать, случайно. К тому моменту, как я заканчивала институт, я понимала, что я не хочу работать ни экономистом, ни бухгалтером. У меня первое образование «бухгалтерский учет и аудит». Абсолютно системная, как ты понимаешь, профессия. Я поняла, что мне это неинтересно, я не готова в это дальше вкладываться и работать. Поэтому я дальше стала искать места, где можно поучиться этому, но не 6 лет, не архитектурный институт, не третье высшее образование. И я пошла в школу «Детали» – это лучшая школа в России, там преподают топы, российские дизайнеры, которые в топе, которые печатаются до сих пор во всех журналах. Я отучилась там и начала работать еще в процессе обучения.

Мария: Смотри, когда мы говорим про дизайн интерьеров, это твоя первая, получается, компания, это, как мне кажется, такие проекты длительные, инвестиционные, то есть люди вкладывают деньги. Ведь они же, наверно, думают: «Как я возьму 140 метров помещение или даже 30 метров?». Есть же такой момент страха какого-то? Что это ответственность сейчас за это все, чтобы это было красиво, функционально? Или каким оно вообще в твоем понимании должно быть?

Анна: Ну, я в принципе очень смелая девушка. Мой первый бизнес был у меня в 14 лет, поэтому такие решения я уже принимала. Но, конечно, я вообще не понимала, что такое стройка и насколько это действительно ответственно, и сколько в итоге мужчин меня должно слушаться, чтобы материализовывать эти проекты, потому что по сути это все делается руками строителей, они мужчины. И я такая девочка 20-летняя, 22 года мне было, пришла на эту стройку. Как я туда попала, ты меня спросила. Мой первый проект был на самом деле очень сложным большим и дорогим, то есть это была квартира в 200 метров в центре Москвы. Это были друзья друзей, они больше поверили моему мужу, чем мне, и через него в меня поверили. И это происходило так: я шла на лекцию и там говорили, например: «Нужно сделать высокий карниз, который поднимает высоту потолка – то есть изучала там ордер стены и приходила потом на стройку и говорила: «Нам нужен высокий карниз, он делает стены выше» – то есть для меня это был прямо такой интегрированный процесс.

Мария: То есть, по сути, у тебя была практика, да?

Анна: Потом, например, я быстро поняла, что мне не хватает просто навыков каких-то, связанных именно со стройкой. Даже не с выбором материалов, так как насмотренность у меня все равно некая была уже, я практиковала, то есть я видела интерьеры, я могла это легко подбирать, но именно в стройке вести проекты у меня не было никакого опыта. Поэтому я задружилась там с одним прорабом, с которым потом очень много лет работала, ходила за ним просто, знаешь, как хвостик: «А что ты здесь делаешь? А почему мы делаем вот это?». Он на меня смотрел так: «Что ты ко мне пристала вообще? Что мы вот это вот?» – то есть он в какой-то момент… А я там все ходила: «А вот это для чего?» – то есть так я узнала, что такое шумоизоляция, гидроизоляция, для чего нужны всякие… где должен стоять щиток, что такое щиток, почему… То есть это было просто мое дикое желание все это узнать и действительно как-то в это погрузиться. Наверно, это только так, больше у меня нет никакого совета.

Мария: Слушай, так как мы с тобой соавторы книги про синдром самозванца, я хочу, чтобы ты вспомнила тот момент, когда твои друзья говорят «да». То есть что ты почувствовала, когда… То есть ты вообще говорила: «Хоть бы они меня выбрали!»? Или там: «Дорогой, договорись за меня». Или просто он говорит: «Слушай, у меня тут друзья делают квартиру. Давай я тебя порекомендую». То есть что ты почувствовала, когда поняла, что ты отвечаешь за эти 200 метров?

Анна: Ну, на самом деле все было не так, то есть они сами как-то согласились и я особо никак за это не болела, они просто сказали: – Хочешь попробовать? Давай встретимся. Какой у тебя первый этап? – Этап чего? – Ну, что ты там первое делаешь? – Планировку. – Ну давай договоримся. Кстати, у меня все клиенты, это у меня просто, наверно, какая-то карма, это юристы и врачи. Большинство из них, 90%, то есть они не знают друг друга, просто так получается. Или один из партнеров в семье имеет юридическое образование или врач. И поэтому эти первые клиенты, когда увидели мой договор на одну страничку А4, они сказали: «А, ну понятно». И спасибо им огромное, я потом, наверно, 5 лет работала по их шаблону договора, они мне его написали, так как они тоже хотели, чтобы у них все было хорошо, то есть они подумали об этом.

Мария: Они хотели, чтобы у них все было хорошо…

Анна: Ну, как-то себя обезопасить, видимо. Я сказала: «О, вообще отличный договор!». В общем, тоже была смешная история. Но в итоге мы просто начали делать этот первый этап – планировку, и это тоже было… Скажем так, у меня есть хорошие такие базовые знания по архитектуре, они и в детстве… У меня бабушка просто была связана с архитектурой и я очень много это смотрела, плюс у меня было очень крутое в этом уже даже на тот момент образование с такой хорошей плотной базой и за планировки я всегда радела. И я помню эту встречу, когда мы первый раз встретились, это мой первый проект и я говорю: «Нет, ребята, план, который вам предлагает застройщик, вообще фигня. Все переделаем, это перенесем». Они такие: «О, Боже! Что за ужас такой?!». И я помню, как я защищала эти планы, тогда еще начерченные вручную, то есть я сидела прямо и карандашом чертила. Не в какой-то программе, просто линеечка и ручками, проживала все эти комнаты, чертежи. Ну, они согласились и прекрасно жили в этой квартире, кстати, наверно, лет 10, недавно ее продали. Поэтому удалось.

Мария: А в чем была сложность еще проекта, что он был большой и сложный? Там была какая-то особенная планировка или что?

Анна: Вообще сложность проекта, когда квартира 200 метров, это, на секундочку, спецификация примерно из 2 000 предметов на нее, то есть это достаточно большой объем всевозможных технических каких-то спецификаций, мебели, тканей, текстильных ковров, свет, который мы заказывали, то есть это очень-очень много позиций. И просто, чтобы это все собрать, показать заказчику, продать это еще заказчику, объяснить, что это правильно, что это нужно, и потом это еще откронтролировать в течение полутора-двух лет, эту стройку, это непростой процесс. При этом, чтобы все приходило вовремя, чтобы все цвета совпадали, чтобы там все ладно сложилось и еще в нужный бюджет. Поэтому процесс был непростой. Плюс это были очень обеспеченные заказчики, которые хотели начинку квартиры с точки зрения разных фишек, чтобы свет включался по хлопку, была система «Умный дом», шторы закрывались от кнопки, то есть подогрев полов, подогрев зеркал, чтобы не запотевало, то есть куча-куча вот таких вот штук. А чем больше и сложнее у тебя проект, тем больше у тебя подрядчиков, то есть их нужно всех сводить, смотреть их чертежи, сводить их с собственными чертежами, то есть это такая большая совместная работа. Ну и на тот момент для меня это было просто, как в космос улететь.

Мария: Сразу же такие – раз! – давай!

Анна: Нет, я реально сидела, для меня было это трудно, я не чувствовала себя уверенно, у меня не было внутренней какой-то опоры того, что я могу это сделать, поэтому я под всех прогибалась, то есть мне было очень сложно сказать прорабу: «Нет, сделай, как я хочу». Или: «О’кей, но покажи мне еще один вариант. Так мне не нравится», например. Или подрядчики, допустим, которые делали обычно сложные вентиляции, например, то есть это такие мужики, которые чертят там какие-то чертежи, как им надо, как правило, в стоимость, которая им нужна, то есть подороже, посложнее желательно. И, как правило, это вообще не стыкуется с твоим видением, где должна выходить эта вентиляция, ровненько на осях в шкафчике где-нибудь, а где-нибудь, где тебе совершенно не нужно. И, конечно, мне было просто сложно, то есть я с ними разговаривала: «Да, а можно мне вот эту вентиляцию как-то подвинуть, может быть, можно? Или можно какую-то другую решеточку, может быть, заказать?». Они там сидели такие: «Нет, так сделать нельзя. Нет, это очень дорого». То есть, с одной стороны, было сложно, а с другой стороны, именно этот опыт заставил меня в это погружаться больше, чем просто должен знать дизайнер, и на поверхности. Поэтому я быстро стала понимать, где можно надавить, где можно что-то перенести, то есть я брала консультации у каких-то других компаний и просто в этом быстро очень поднаторела. Знаешь, у нас есть такие уже смешные моменты, когда я езжу на авторский надзор, я прихожу как правило раньше, чем заказчик, чтобы самой просто посмотреть. Хотя я не специалист по стройке, у меня есть технадзор, но я все равно вижу просто своим женским взглядом еще.

Мария: Объясни, что такое авторский надзор для тех, кто еще не делал тот самый ремонт в своей той самой квартире.

Анна: Авторский надзор – это ведение проекта, то есть есть проектная часть, а есть…

Мария: Когда ты сдаешь заказчику, как все будет.

Анна: Да, то есть это проектная часть. Здесь это альбомы, спецификации, бумага, условно говоря. А авторский надзор – это в стройке, реальное сопровождение заказчика в стройке: общение с этими подрядчиками, выбор реальных оттенков и цветов, это именно в стройке общение с этими строителями, технадзором. То есть простой пример: приходит какой-то камень, у него есть рисунок, плитка из камня. Ты приходишь на стройку, нумеруешь эти плиточки, в какой последовательности они должны лежать, выкладываешь эти коврики, делаешь выкрасы, смотришь оттенки цветов. Вот я прихожу на очередной такой авторский надзор, прекрасный там такой прораб: «Аня джан, здравствуй, все хорошо, все прекрасно!». А я смотрю, он таким своим пухленьким тельцем стоит и закрывает одно место в санузле, и не двигается. Я просто смотрю на него и думаю: «Когда же ты отойдешь?». Я понимаю, что там просто какой-то косяк.

Мария: Дефект?

Анна: Конечно! А он и так, знаешь, и опирается на эту стеночку. И я такая: «Ага, ладно. Можете отойти?». И он с таким выдохом типа: «Блин, все равно она заметила». Конечно, там был просто скол на плитке, то есть заказчика принуждали принять решение принять. При этом у строителей очень много фишек разных, когда тебе могут покрасить лампочку наполовину в матовую краску и, например, тогда потолок не видно, выкрашен он ровно или нет – тогда свет очень ровный.

Мария: Вы понимаете, почему люди боятся стройки, да?

Анна: Да, то есть есть такие моменты, которые ты сам никогда, может быть, не увидишь, то есть эти стыковки материалов… Когда ты уже много раз делал, ты понимаешь, где собака порылась, на что нужно посмотреть.

Мария: То есть строителям нужен акт принятия, а когда акт принят, уже все, досвидос?

Анна: Ну, по закону да. То есть, конечно, ты можешь потом отстаивать свои права. Просто стройка… Мы с подругами, у нас есть кружок дизайнеров, мы встречаемся раз в полгода, редко, но у нас все время есть вот эта дискуссия, у кого какие косяки со строителями, потому что бывают такие вещи! У кого-то, знаешь, каток наехал на деревянные двери, то есть привезли двери и строитель не увидел, просто наехал на них катком. Ну, ничего, что мы их ждали, ничего, что массив, ничего, что инкрустация, ждали мы их полгода, а он наехал. Хотя бригады у всех, конечно, разные. У более квалифицированных, конечно, меньше косяков, но все равно есть. У меня, например, это, конечно, не смешно, я понимаю, что у заказчиков уже глаз дергается к концу ремонта, но привезли все же в коробках, и, как правило, в финальной стадии ремонта уже привозят разную технику. И привезли в коробках кондиционеры, просто блоки кондиционеров, и строители, живущие на этом объекте, он так стоял ровненько в этой коробочке, просто поставили на него сковородочку, покушали, потом, когда заказчица случайно его развернула, конечно, кожух этого кондиционера расплавился. Им сказали: «Ай-ай-ай! Какой кошмар!» – оштрафовали. Но они просто перевернули коробочку и пожарили картошечку еще раз, понимаешь? Поэтому кондиционер у нас поплавился с двух сторон. То есть ты заходишь, ты понимаешь, что сделать ты уже ничего не можешь. Я захожу и они жарят эту картошечку, едят эту картошку, а сковородка опять стоит на этой коробке. Ну, так бывает.

Мария: Слушай, я чувствую, что как человек, который сделал ремонт в 140 квадратных метрах, я могу слушать эти байки очень долго, на самом деле, эти истории.

Анна: То есть ты понимаешь, о чем я говорю.

Мария: Я понимаю, да. Есть, что вспомнить интересного.

Анна: Да.

Мария: Вопрос: у тебя компания называется DAO decor. Путь декора? В чем концепция сейчас твоего бюро?

Анна: Вообще у меня аббревиатура имени подходит под DAO – Демушкина Анна Олеговна, то есть это просто совпало с какой-то внутренней потребностью больших ценностей. В какой-то момент уже, наверно, проработав, естественно, уже поделав какие-то проекты, наверно, уже лет через 5 я поняла, что мое влияние на клиентов сильно больше, чем просто выбор мебели, цвета. То есть я поняла, что я могу влиять на процессы жизни людей с помощью дизайна и того, что я создаю. Я увидела и поняла, что когда много раз твои идеи реализуются, ты не на словах начинаешь ощущать, а ты понимаешь, что ты – часть Творца. Я прихожу в бетонные стены, когда нет ничего, то есть это пустое пространство. И я могу создать его любым. И от того, каким я его создам: какой план я сделаю, какие цвета мы выберем, фактуры, ощущения какие там будут – понимаешь, ну, я условно, либо они разведутся через полгода, либо у них появятся дети через 9 месяцев, а на моих стройках это постоянно происходит.

Мария: Дети появляются?

Анна: Да, у нас даже есть шутка: «Лучше сразу планировать детскую. Давайте мы лучше сразу запланируем, потому что это неизбежно». Даже если это какой-то взрослый возраст, то у них все равно появляются либо внуки, либо они как-то расширяются. В общем, это приходит. Поэтому родилась какая-то философия внутренняя вот этого глубокого влияния, о том, что интерьер – это материализованные ценности заказчика. Я постоянно стала задумываться, как я могу эти ценности реализовать через интерьер. Еще хороший вопрос, как их вытащить из клиентов.

Мария: Да, у меня был этот вопрос. Ты же не проводишь с ними консультации по личному брендингу, как я, что мы это там все достаем: философию, ценности, идеи…

Анна: Это очень хороший вопрос. Это просто происходит следующим образом: у меня есть техзадание – это список по большей части технических вопросов, то есть спальное место, размер спального места, сколько санузлов, набор какой-то мебели. Но при этом я показываю разные картинки людям по стилистике, по цвету. И в этот момент на самом деле я вижу более глубокий слой в людях. Я сейчас приведу такой пример, чтобы это было понятно по ощущениям. Например, спальня для людей, которым 65+, по ощущениям. Я могу спрашивать размеры кроватей и цветов, но это вообще не даст, понимаешь, этих ценностей это никак не вытащит. Но по ощущением это хорошее вино, это запах свежепоглаженных хрустящих простыней, каких-то таких плотных, хороших, понимаешь? То есть это некая добротность во всем, это уже не разовое что-то, то есть это уже другое что-то в тканях будет. То есть вот это ощущение, такая добротная зрелость. Если это семья, которым 25-30, конечно, там должно пахнуть не кофе свежесваренным, а это все про секс. То есть это хорошая кровать, не на тонких ножках, а просто добротная, которая может делать все что угодно. Конечно, я им этого не скажу, но я предложу именно это. И вообще мы уже про это смеемся, я говорю, что я знаю про отношения людей. То, какую кровать они выбирают, я в принципе все про них уже знаю. Мне уже все понятно. То есть они же это смотрят, выбирают, я осознаю, делать мне дополнительную шумоизоляцию в детской или можно, в принципе, не делать. Я утрирую, конечно, но это так.

Мария: Кстати, в последнее время не появляется больше заказчиков, которые делают спальни раздельно? Есть такой тренд, у многих моих знакомых, которые муж с женой, они спят отдельно и встречаются у кого-то, ходят в гости друг к другу.

Анна: Ну, так как мы заполняем это ТЗ, и я все-таки не психолог, а дизайнер, то, конечно, люди не говорят об этом напрямую. Во-первых, я и сама могу это предложить, если я знаю, что то взрослая пара, например, то очень часто люди просят сделать кабинет для папы, где должен быть обязательно удобный гостевой диван. Я просто предлагаю сделать вторую спальню с рабочим местом, и это нормально, просто не все это могут сказать.

Мария: Признаться в этом.

Анна: Да, то есть я это не обсуждаю, но просто предлагаю такой вариант. И это в большинстве случаев срабатывает, конечно.

Мария: Слушай, ты с высокой детализацией классной рассказываешь. Если взять твой путь, какие были моменты становления тебя как этого мастера? Ты сказала о том, что «я, по сути, проявление Творца», то есть из голых стен создается некая концепция, которая влияет на людей. Но это же такое понимание своего влияния, своей ответственности, собственной силы, мастерства, то есть это признать себя, принять себя, правильно? Это про вот это. А какие были ключевые моменты, когда ты понимала, что этот момент повлиял на то, что я в себе это приняла, я себе это разрешила? Это я говорю как раз таки про антисиндромско-самозванские инструменты. Что помогло тебе выйти из позиции «я тут новичок, я тут что-то делаю, я им помогаю, я не знаю, как ими управлять, у меня мягкость вот эта вот»? Как вообще в этом мире происходит становление тебя как профессионала?

Анна: Слушай, ну, у меня это, наверно, какие-то банальные вообще рецепты. Во-первых, я очень много работаю, просто очень много, и инвестирую в это постоянно. Я очень много работаю и очень много учусь, то есть это постоянно поиски каких-то новых интересных людей, я слушаю разных американских авторов, езжу по всяким выставкам профессиональным, то есть я постоянно чему-то учусь. Плюс у меня сейчас на данный момент такая концепция, что я просто некий помощник, то есть я могу своим опытом и насмотренностью помочь людям реализовать собственные ценности, поэтому интерьеры разные очень. То есть, соответственно, эта разность тоже заставляет меня все время новое что-то искать. Это очень важно, то есть не делать одно и то же.

Мария: То есть, грубо говоря, у тебя нет такого, что ты работаешь в минимализме? Или…

Анна: Ну, у меня есть кодекс того, чего я не делаю, но все равно всегда есть какой-то эффект новизны, потому что люди сами по себе уникальны и их опыт уникален, и интерьеры получаются всегда… Какой-то новый подход, короче, постоянно. Ну, это, наверно, такое банальное, оно у всех. Что сильно повлияло? Это появление детей, потому что у меня произошла в принципе какая-то переоценка собственного времени. И не в том плане, что я захотела быть мамой, сидеть с ребенком – я вышла на стройку через 2 недели после того, как родила – а в плане, что стало просто меньше времени. И вот это меня заставило задуматься о том, что, во-первых, ценность своего времени появилась какая-то другая. Я уже физически не могла не спать ночами, до 12 часов ночи быть в бюро, на стройках на этих… Просто другой регламент появился. То есть это не потому, что я такая умная и начала это как-то, а просто мне было некуда деваться и пришлось это делать. Что еще? Появление сотрудников еще, наверно, тоже важный этап. Когда есть ответственность, то есть не когда все завязано только на мне.

Мария: Кстати, да, действительно этот переход, очень многие дизайнеры, которые на рынке позиционируются, они часто работают в одно лицо, то есть они самозанятые. У тебя штат в нескольких городах.

Анна: Да, у меня 15 сотрудников, которые постоянно работают в бюро. Есть сотрудники, которых мы берем на какие-то сложные проекты, когда мы все вместе не справляемся или какой-то большой для нас объект, например. Или, например, отдельное направление сейчас есть – это гостиницы, то есть такие крупные санатории у нас делают. То есть у меня меньший там уровень компетенции, поэтому я беру каких-то дополнительных людей. Но вообще это штат из 15 сотрудников – это те, кто работают именно в бюро дизайнерском. Плюс, конечно, текстильная еще история. В общем, с появлением еще сотрудников появляется какой-то новый стимул, новая ответственность, потому что им всем нужно, понятно, платить зарплату, общаться, делегировать. Это как бы мне было ужасно сложно и сейчас я до сих пор мучаюсь в этом тоже, то есть не так, что я там прозрела и все – и у меня там все пошло на лад. Нет. Вообще, когда я писала свою часть книги, главу свою, эту часть своей главы, я думаю: «Нет, я буду самым непрокаченным по этой теме из всех этих людей, которые там. Я буду самым непрокачанным вообще человеком». Потому что я до сих пор в этом процессе и мне по-прежнему это сложно делать.

Мария: Ты сейчас про что говоришь? Про делегирование или про синдром самозванца?

Анна: Про синдром самозванца, конечно.

Мария: Синдром самозванца себя как управленца, как человека, на которого работают люди?

Анна: Да. Ну, у меня это везде проскакивает, и в дизайне тоже, то есть я до сих пор сравниваю себя с кем-то, я до сих пор хочу куда-то там, иногда смотрю и думаю: «Ну почему я это не придумала? Почему это придумала она?». То есть у меня нет такого – все, я выросла и где-то там… То есть понятно, что есть какой-то закрепившийся уровень…

Мария: Скажем так, на каждом этапе синдром самозванца появляется с нового ракурса, назовем это так.

Анна: У меня да.

Мария: Так у меня тоже да. Кстати, это одна из его особенностей. Люди думают, что это характерно для новичка, но на каждом этапе у профессионалов свои самозванцы внутренние есть.

Анна: Ну да.

Мария: А давай копнем в тему тебя как управленца, тебя как руководителя. В чем здесь был синдром твой?

Анна: Ну, мне очень страшно было делегировать, во-первых, и мне казалось, что я даю не те задачи, что я как-то там неправильно общаюсь с сотрудниками, что я не умею контролировать и принимать. В общем, все, весь набор – это про меня, с делегированием, сейчас с сотрудниками.

Мария: Но они же, знаешь, первый сотрудник, второй, третий, а сейчас их 15, то есть вы выросли, система работает, компании 15 лет. И как ты справилась?

Анна: Я расскажу, как я справилась и почему это вообще работает, потому что были какие-то точки невозврата. Были такие моменты, когда в один момент происходило очень большое расширение. То есть пришло 12 новых проектов единовременно и просто из жадности я поняла: «Ну все, больше не могу, отпускаю. Ну, не сделаем на «5», сделаем на «3». Все». Просто потому, что уже было невозможно это так держать.

Мария: «Отпускаю» – это в смысле «делегирую» на самом деле.

Анна: Да, отпускаю.

Мария: Доверяюсь им.

Анна: Да, доверяюсь уже. И это было не из такого, что я там прокачалась у коуча и все: «С сегодняшнего дня я свободно делегирую» – вообще нет. Просто от того, что я не успеваю. Просто все, не успеваю, надо сдать. И ничего, пошло.

Мария: То есть тебе пришлось начать делегировать и, в общем, оно пошло, оказалось, что оно работает.

Анна: Ну да.

Мария: Да, крутая точка.

Анна: Ну, вот так. На самом деле, у меня вот так. То есть когда у меня родился второй ребенок, я поняла, что мне нужна няня, хотя мне было очень сложно это сделать, просто мне было сложно это доверить, взять нового человека. Но опять же, я понимала, что вот мои ценности, куда я иду. Да, я могу сейчас этот год не работать. Хочу я этого? Нет, я не хочу. В итоге сжаться, выбрать этих нянь, потестить их и потом… То есть это такой для меня сложный был момент. Потом пришла девушка одна, она мне просто в принципе понравилась, я села с ней… Причем у меня такие подруги, которые задают, они не только няням задают, но и своим сотрудникам всякие умные вопросы: «О чем вы будете разговаривать с ребенком? Какое у вас образование?». Я так села напротив нее и говорю: «Вы умеете убираться? Вы будете убираться в квартире?». Она такая: «Да, я могу еще и убираться». Я говорю: «Хорошо. А вы умеете готовить?». Она: «Нет, готовить я не умею». Я: «Ладно». Она: «Плохо?». Я: «Вы не украдете моего ребенка?». Она такая: «Нет, я не украду вашего ребенка». Я говорю: «Я вас беру». Все. Ну, она и с малышкой, я везде ездила с ней, то есть у нас, знаешь, такие фотографии… Ну, в телефоне ты же фотографируешь, у тебя есть там какая-то история. У всех там фотографии, как они на каких-то праздниках, в няшных одежках, знаешь, такое. У меня фотографии: ребенок спит в салоне кухонь, на столешнице просто в комбинезоне спит, ребенок гуляет на фоне стройки, зато на свежем воздухе. Ну, гуляет же с няней, я с авторского надзора фотографирую, как она с няней гуляет. Поэтому для меня это всегда было через какой-то дискомфорт, через боль. Но, наверно, есть пути проще.

Мария: Ты говорила про какое-то сравнение. Не было у тебя такого, что есть сейчас в Инстаграме такой тренд – женщины, которые успевают все: они тут успевают, тут успевают, тут успевают?

Анна: Это боль.

Мария: Это боль?

Анна: Это боль. По-другому это не назвать. Это боль.

Мария: А в чем эта боль?

Анна: Слушай, я на самом деле достаточно хорошо понимаю эту психологию, что мы всегда хотим видеть вот эти красивые картинки как некая красивая идеальная жизнь, и что хотим быть к ней причастны. Знаешь, я просто на самом деле понимаю, какой объем работы эти женщины делают. В смысле я прямо осознаю, что чтобы вести этот прекрасный Инстаграм, делать эти офигенные фотографии, еще что-то, готовить, одеваться, при этом еще быть с плоским животом, еще говорить на трех языках и еще просто фея, я понимаю, что это огромный труд. И я когда-то задавала себе вопрос: «Готова ли я на такой труд?». Я не готова. То есть я реально могу себе признаться, что у меня просто нет такого ресурса. И больше чем уверена, я понимаю, что, конечно, они тоже много чем жертвуют, и что им тоже несладко и тяжело, и трудно это делать. Без иллюзий. Потому что любая, кто сделал хотя бы 3 фотосессии в своей жизни, понимает, что это ни разу не сладкая картинка просто вот так постоять, то есть ты к ней готовишься, у тебя там есть какой-то лимит по времени, опять же, бюджет и все остальное. И еще нужно организовать там, сколько у них детей, они как правило многодетные мамы с тремя детьми, чтобы они все были чистенькие, аккуратненькие, не орали, были сытыми. Так что у меня нет по этому поводу иллюзий, но, конечно, я тоже переживаю. Смотрю иногда и думаю: «Ну какая молодец! Ну ладно».

Мария: Слушай, как твой личный бренд во всей этой истории работает? Как ты сама определяешь, как твоя личность помогает тебе вести дела? У нас подкаст про исполнение мечт в плане профессиональной самореализации, но как эксперт по личному бренду я не могу не зайти на эту территорию и не спросить.

Анна: Как у меня это работает? Слушай, ну, конечно, это влияет абсолютно на все процессы и внутри, то есть от того, какая я личность, такие у меня и сотрудники. То есть они либо похожи на меня, либо наоборот непохожи, но у них у всех какие-то похожие со мной ценности, это абсолютно точно. Как это влияет вовне, то есть на моих клиентов, как меня видят клиенты? Конечно, влияет, то есть они видят какую-то более уверенную картинку, более понятную картинку. Если человек меня вообще не знает, то, смотря на мой какой-то выстроенный личный бренд, он может легко понять, о чем я. То есть, видя мои ценности, мои проекты, мои просто личные какие-то качества, то есть я дизайнер, который может эмоционально уговаривать и говорить: «Надо сделать вот так». И человек, конечно, просто посмотрев мои какие-то эфиры, он понимает, что…

Мария: То есть ты сейчас уже директивно работаешь? Ну, когда ты взяла понимание по ценностям, когда ты уже синхронизировалась с ними?

Анна: Это сильно зависит от ситуации. Я могу быть разной в разных ситуациях, то есть я под это очень легко маневрирую, но я точно могу объяснить. Давай сейчас объясню, как это. Люди видят красивые картинки, им кажется, что 3D – это фотография, и что если им сделали 3D, например, то все, проект готов, все прекрасно, что можно начать строить и «у меня будет вот так». Я объясняю, что это не так, что картинки – это просто картинки, это не фотографии и по ним ничего нельзя строить, то есть я показываю более глубокий ценностный слой.

Мария: Я тоже думала, что 3D – это то, как будет.

Анна: Ну, это мертвяк, это что-то неживое и ненастоящее. Такого вида никогда у тебя не будет, то есть это просто концепция. Плюс она может быть никак не поддержана с точки зрения правильных стыковок, правильно подобранных материалов, то есть это просто ракурс, эскиз, то есть это ничего общего с жизнью, по факту, не имеет. Можно этот эскиз реализовать, начнем с того, что его можно реализовать в 1 000 рублей, я условно, и в 1 000 000. Будут ли это разные интерьеры? 

Мария: Да, безусловно.

Анна: Конечно. Будут ли это разные ощущения в этом интерьере?

Мария: И фактуры, и ощущения… Да, конечно.

Анна: Безусловно.

Мария: То есть так мы видим картинку. Да, согласна.

Анна: Конечно. И плюс они не видят ценности, допустим, хорошего плана. И здесь территория, которую я отстаиваю очень жестко, то есть я даю варианты и я объясняю, почему нужно выбрать это, почему нужно делать вот так, правильные стыковки, опять же, помещение правильной формы. Я просто это объясняю и люди верят.

Мария: Сейчас уже?

Анна: Ну, они и тогда верили, но было больше энергии надо было в это вкладывать.

Мария: Слушай, у тебя получается, что история становления тебя как профессионала в среде, где, как ты правильно сказала, мужчины, стройка, нюансы, деньги, оплаты, неоплаты, там же еще есть половина «белая», половина «черная» – вся вот эта какая-то вот такая вот история. Что помогло тебе вот этот характер твой определить и сформировать? Может быть, были какие-то специальные решения или какие-то приемы, или какие-то находки?

Анна: Нет, это, наверно, по большей части ответственность, то есть вот это принятие ответственности за то, что я делаю. И когда ты не в жертве, не в позиции ученика уже, а в позиции человека, который понимает свой фокус, куда он идет, чего он хочет, тогда появляется вот этот уровень ответственности за очень-очень разные решения. У меня такой переходной точкой было то, что я отказалась от каких-то других своих проектов. У меня просто параллельно с дизайном всегда были еще какие-то бизнесы. Так как я человек, который любит, чтобы быстро, а дизайн – это очень долго, то есть у тебя от момента начала до реализации этой картинки примерно 2 года – это очень долго. То есть для меня это прямо вот все: «Ну когда мы уже?!». Вот это результат финальный – это 2 года. Поэтому у меня в жизни были бизнесы, в которых срок…

Мария: Цикл был короче.

Анна: Цикл был короче. Это было ателье для бальных танцев, у меня было свое производство обуви для бальных танцев в Нижнем Новгороде, то есть это был прямо такой мини-завод. Это был флористический магазин, тоже мы там и оформляли праздники. То есть они были очень короткими. Тоже все про красоту, но с коротким циклом. И в какой-то момент я поняла, что вот эта зона ответственности моя про дизайн интерьера, она требует всего фокуса, невозможно это раздваивать, то есть надо сузиться. И я приняла решение закрыть эти направления, то есть я продала эту и обувь, и этот магазин, и, собственно, просто в это погрузилась максимально. У меня был такой переходный год, когда я съездила на все самые крупные мировые выставки, то есть я просто в это погрузилась прямо на 200%. И произошел какой-то просто, знаешь, качественный рывок внутри: проектирование, понимание разного бизнеса, каких-то структур других. Дизайн требует понимания очень разных сфер, скажем так. Того же цикла производства мебели, например, столярного производства, то есть нужно это понимать. Необязательно в этом разбираться детально…

Мария: Потому что состыковать сроки, когда что придет, как и с чем…

Анна: Конечно, да. Плюс, когда ты это понимаешь, ты легко можешь с подрядчиком разговаривать, тебя начинают уважать, ты говоришь на одном языке. То есть ты не говоришь: «Ну, вот эти вот тряпочки, как они у вас там?». Ты говоришь: «Мне нужен лен». Я имею в виду, что ты просто на другой уровень выходишь в плане общения и, соответственно, подрядчики тоже начинают тебя ценить.

Мария: Я, кстати, вспомнила сейчас, как у меня на площадке перед началом ремонта встретились, по сути, прораб будущий и дизайнер прошлый, который в середине проекта ушел, правда, но не суть. И вот они встретились, и когда они начали говорить, там была половина слов, которые я не понимаю. Но они так оживленно на каждые вот эти слова: «О, да, да, да. А вот это? М-м-м». И чем больше они называли непонятных слов, тем лучше, тем теплее становился между ними контакт. Я в этот момент все меньше и меньше понимала, но я понимала, что если они друг друга понимают, то все хорошо. Это, знаешь, такой обмен такими вопросами, нюансами какими-то. И через какое-то время в конце они такие: «Все. Классно. Работаем». Потом, правда, все пошло не совсем так, как планировалось, но это уже другая история.

Анна: Просто это в каких-то мелочах. Когда клиент выбирает дизайнера, он не может это оценить, то есть клиент компетенцию дизайнера не может оценить по 3D-картинкам. Ты понимаешь, да? То есть 80% рынка – это 3D-дизайнеры, которые реально не понимают, как состыковать латунь с натуральным ониксом, потому что они никогда этого не делали, но рисуют классно.

Мария: То есть они могут нарисовать латунь на ониксе, но в реальной жизни состыковать их надо еще постараться.

Анна: Конечно. И чтобы это «постараться» произошло, это нужно реально очень-очень сильно постараться, потому что есть разные материалы через определенные стыковки, тебе нужно об этом подумать сильно заранее. Причем ты должен это подумать еще и в масштабе бюджета клиента, то есть можно классно рисовать, но потом это будет пятая часть его бюджета. То есть то же панно из оникса – это 2 000 000 рублей минимально, поэтому без иллюзий. Когда вы смотрите 3D и говорите, что у меня 2 000 000 на весь ремонт, это адекват. Поэтому 3D и все эти бумажные истории, они здесь не работают. Вот это погружение именно, когда ты понимаешь, как работает производство, когда ты приезжаешь на то, как режут натуральный камень, например, то есть это такие огромные слэбы, которые поднимаются специальным краном. Ты сначала выбираешь этот камень, тебе кран этот их листает, то есть краном тебе листают вот эти камушки такие, они, как стол вот этот, огромные просто. Потом ты отдаешь это в раскрой и ты напрямую уже общаешься с человеком, который это делает. И, знаешь, в чем фишка? В том, что компетенции человека, который режет это на производстве, они сильно ниже, чем твои, потому что ты должен знать, какой тебе нужно сделать срез, какую сделать выемку, на сколько частей ты реально хочешь распилить это, где тебе нужно состыковать вот так, а где это должно быть вот так. То есть он это не придумает и он как бы от эстетики… Он посмотрит чертежи и скажет: «А, ну все, я понял». То есть ты должен понимать, что это вообще возможно сделать. Или, знаешь, понятно, что я половину времени провожу на то, чтобы просто согласовывать какие-то узлы, соединения материалов, например. То есть я должна в этом разбираться, то есть я должна понимать, как гипс приклеить к вот этому, а к этому гипс не клеится – ну невозможно это.

Мария: Так глубоко ты сейчас рассказываешь вещи, мне кажется, это интервью нужно посмотреть всем людям до того, как начать что-то делать, двигаться в сторону ремонта, потому что ты говоришь такие детали! Я, кстати, могу тебе подсказать, давай я скажу как клиент, как клиент выбирает дизайнера. Есть такой триггер «детализация». Вот мы говорили про нюансы какие-то, «птичий язык». На самом деле, когда мы видим человека, который разбирается в том, что нам не понятно, но он уверен и дает определенную глубину, знаешь, такое высокое разрешение показывает, он знает много чего, чего я не знаю – значит, ему можно доверить задачу. Это подсознательная штука. Я просто как раз учу людей-брендов, делая контент, простраивать эти цепочки, но они должны базироваться на экспертности, то есть человек действительно должен не просто «Вуф!» делать, типа делать вид, что он делает «Вуф!», а он реально должен говорить о том, что он понимает. Просто проблема многих людей в том, что они понимают, но они думают: «Надо же упрощать, надо быть понятным клиенту, надо быть таким ванильно-предсказуемым». И в этот момент они мешают себе продавать, потому что они в основном говорят общие фразы и мешают себе себя продать. Но вопрос у меня в другом. Как отличить человека, который не специалист? Специалиста от неспециалиста в твоей сфере? Какие есть какие-то критерии? Потому что я, например, работая с дизайнером, в середине проекта оказалась без дизайнера и доделывала его сама, то есть я практически половину всего сделала сама. Я сейчас и переделывала, и перевешивала, и сейчас буду полностью и душевую менять, представляешь?

Анна: Да.

Мария: И перекладывать плитку, и перекрашивать потолок, и так далее.

Анна: Слушай, ну, во-первых, это наличие реальных реализованных проектов.

Мария: Так…

Анна: Я сейчас скажу какую-то непонятную вещь, но надо смотреть планировки, которые делал дизайнер, то есть обращать внимание не на картинки, которые делает дизайнер, не на 3D, а на планы, которые он чертит. И именно по плану расстановки мебели, то есть планировке квартиры это очень легко понять. То есть все помещения правильной формы должны быть, то есть все помещения правильной формы.

Мария: Что такое правильная форма?

Анна: Правильная форма – это когда у тебя кружок, шестигранник, прямоугольник, квадрат, все углы 90°, то есть нет такого, что ты заходишь… Ну, вот как у тебя.

Мария: Я сейчас думала долго, ты скажешь это или нет.

Анна: Ну прости, пожалуйста.

Мария: Ты про мою кладовку сейчас? Ну прости, у меня неправильная форма, половина квартиры неправильной формы.

Анна: Нет, я не про это. У тебя просто сложная архитектура, которую, конечно… То есть у тебя все максимально… Когда есть сложный неровный план, понятно, что что-то будет кривенько где-то, но я не об этом. Правильной формы – это когда у тебя нет внешних углов в интерьере, как у тебя в прихожей, например.

Мария: Да-да.

Анна: То есть все помещения соединяются через проем, через проем. То есть наличник, ну, я утрирую сейчас, да.

Мария: А я хочу тебе сказать, что я теперь…

Анна: Ты это поняла, увидела, да?

Мария: Я теперь не могу отзонировать кухню от прихожей, потому что получается, что сидишь на кухне и прямо вот идет прихожая, и мне теперь, знаешь, сколько стоит решение, чтобы сделать вот такую дверь качественную? Здесь же еще потолки. Ну, это прямо несколько сотен тысяч сейчас сделать красивое решение с дубовыми перегородками, которые будут вот так…

Анна: Двигаться.

Мария: Да-да, слайдер-система.

Анна: Да, поэтому история, смотри, люди все на самом деле упираются. То есть, смотря просто красивые картинки, человек не способен увидеть правильные стыковки, а правильные стыковки – это залог любого хорошего интерьера. Не важно, какой бюджет, не важно, какой стиль. Правильная стыковка – это значит, что твой интерьер будет служить тебе долго, потому что у тебя не будет облезших углов внешних.

Мария: Не начинай.

Анна: Или неправильных, понимаешь, каких-то порожков где-то непонятных, то есть у тебя очень логичный интерьер, у которого одно помещение – одна функция, максимально так сделать, а не живешь в шкафу. Ну, понимаешь, да?

Мария: Да.

Анна: То есть вот этот план, нужно учиться смотреть эти планы. То есть как только вы видите план рыбкой, какой-нибудь вот такой там вход, это часто очень бывает, или как только вы видите где-то обрезанный угол и не через проем все – все, дизайнера не берем. Не берем. Берем только тех, у кого все через проем правильный.

Мария: Хочется купить себе дом и сделать новый ремонт через проем.

Анна: Я понимаю, что это смешно звучит, но на самом деле это… Я понимаю, что я утрирую очень сильно, но действительно только хороший план может гарантировать тебе нормальный ремонт.

Мария: Кстати, знаете, какой у нас сегодня будет подарок? Вы же еще не знаете. Я сказала, что его стоимость несколько десятков тысяч рублей. У нас сегодня, друзья, на кону планировка от Анны. 

Анна: Да. С проемами.

Мария: С проемами, это понятно. То есть сегодня кто-то из вас сможет выиграть на этом YouTube-канале планировку абсолютно бесплатно. Она стоит 30 000 рублей, но вы получите ее бесплатно, если вы выиграете в конкурсе под этим видео. Убедитесь, что вы лайкнули это видео, что вы подписаны на канал, что вы подписаны на Анну в Инстаграм – все есть под этим роликом. И в конце этого интервью она задаст вопрос, на который вы ответите, и таким образом мы определим победителя. А еще одним специальным подарком у нас будет книга «Синдром самозванца. Как творить и достигать без страха и сомнений?», в которой мы являемся соавторами, и где более 20 историй предпринимателей из абсолютно разных ниш, которые рассказывают через свой жизненный путь становления себя в своей профессии, в своем деле, как они преодолевали свой синдром самозванца. И в связи с этим у меня к тебе один такой из последних вопросов сейчас. Какие бы ты дала рекомендации тем людям, которые начинают что-то делать, может быть, продолжают, но они знают, что у них есть этот внутренний самозванец, который их заставляет сомневаться: «А достаточно ли я хорош? А все ли у меня получится? А не надо ли мне получить вот это пятое высшее, 6 лет отучиться в архитектурном?». Или как это называется? Ты же не пошла на 6 лет, ты пошла в «Детали» и так далее. Что бы ты рекомендовала как какой-то практический инструмент справиться с этим состоянием?

Анна: Позволить себе быть неидеальным, не всегда бежать за этой высокой планкой и какой-то суперидеальной картинкой. Именно внутри, куда там бежишь, стремишься: «Хочу быть вот таким дизайнером, архитектором». Признать, что «я тоже могу ошибаться» – тогда все сильно легче, не уходит энергия на поддержание…

Мария: Поддержание вот этого вот статуса.

Анна: Да, контроля.

Мария: Кстати, у нас в книге, в введении есть тест, который можно пройти, чтобы понять, есть у вас синдром самозванца или нет. И вот этот вот страх делать ошибки – это один из критериев. То есть, если вы реально не позволяете себе ошибаться и боитесь, и корите себя за каждую ошибку, сваливаясь в этот перфекционизм, то это один из критериев, что синдром самозванца у вас есть. Так что позволить себе ошибаться – это как раз про то, чтобы разрешить себе быть живым, растущим, набирающим опыт. У тебя в твоей жизни принятие этого правила, оно с чем было связано? Это была личная история или это была профессиональная? Когда ты приняла для себя, что ты позволяешь себе ошибаться, это была какая-то большая ошибка или что это было?

Анна: Большая ошибка…

Мария: Такая ошиблась: «О’кей, я позволяю себе ошибаться».

Анна: На самом деле, в моей жизни это, когда очень большое напряжение копилось очень долго, то есть держать вот этот груз ответственности за то, что все должно быть идеально, ни одна розетка, ни один уголок не должны от меня ускользнуть – это просто невозможно. И в какой-то момент я понимала, что проделана огромная работа, и вообще под конец ремонта дизайнер – это единственный человек, который остается с клиентом. И поэтому даже если какая-то мельчайшая ошибка возникает или не мельчайшая – открывается дверь и она чуть-чуть задевает светильник, например, то есть все было идеально, но какой-то косяк вылезает…

Мария: Я просто вспомнила, как у меня люк открывается в душевой. Он открывается так: на него давишь, чтобы попасть к трубам, на него нажимаешь и у меня ровно на душ он наезжает на 10 сантиметров и упирается вот в эту штуку, которая висит сверху. Как?!

Анна: Слушай, это ужасно, да. 

Мария: Это же реальная планировка, понимаешь? 

Анна: Конечно, да. У меня был такой момент, он, правда, уже давно очень был. Заказчик сидит в своем шикарном интерьере, мы его сдаем, какая-то волшебная презентация проекта, с шампанским, он приезжает из другого города, садится в свой шикарный диван за 3 000 000 рублей. Все хорошо, прекрасно. Висит над этим диваном, там столик стоит, над ним люстра тоже за какое-то там огромное количество денег. Он встает и просто ударяется вот в такой хрустальный шарик головой в люстру. Знаешь, вот эти вот 10 сантиметров… И ты представляешь всю эту картину? Он просто врезается в него и, конечно… Потом там трехэтажные аплодисменты, и потом там я платила за эту люстру в итоге. 

Мария: Она разбилась? 

Анна: Она не разбилась, но просто она не подошла по высоте на 10 сантиметров. То есть он, вставая всегда бы с этого дивана, с этого места, он бы бился головой об этот шарик. Но есть вещи, которые мы не всегда можем видеть. Все ошибаются. Все. Да, это боль. И принять, что это так бывает. Это, конечно, очень сложно, но это так. 

Мария: То есть ты потом поменяла ему люстру, купила такую же, но меньше? 

Анна: Ну, я какое-то количество времени отрабатывала потом, была в рабстве, делала какой-то там бесплатный проект, в общем, куда-то мы ее потом пристраивали эту люстру в другой проект. В общем, вот так. 

Мария: Благодарю тебя за этот посыл, он очень созвучен с посылом книги именно ошибаться. Теперь, я думаю, ты эти нюансы учитываешь. 

Анна: Конечно, учитываю. Но это неизбежная просто история. Я на самом деле даже сейчас об этом говорю, мне, конечно, больно об этом говорить, и вообще признавать свои ошибки – это очень сложно, конечно. Но они реально бывают у всех, вот у всех. Без этого нет опыта, то есть просто ты не работаешь тогда. 

Мария: Ну что ж, а сейчас у нас будет тот самый вопрос, ответив на который, один из вас будет лично выбран Анной и получит планировку своей квартиры. 

Анна: И этот вопрос: какие ценности вы бы хотели отразить в своей будущей квартире? То есть что для вас является самым важным и ценным? Пишите это и самый интересный ответ я выберу. 

Мария: Причем даже если вы сейчас пока не планируете на следующей неделе покупать квартиру, мы предлагаем вам просто помечтать. Представьте себе, что вы можете создать квартиру вашей мечты. Какие бы ценности ваши вы хотели бы, чтобы эта квартира отразила? Я могу даже начать подсказывать, мы не договаривались до этого, я могу… Допустим, экологичность или, например, верность традициям, или, может быть, доброта, или, может быть, какая-нибудь синергия, или, может быть, космополитизм для вас важен. Кстати, какая бы классная квартира была бы с космополитизмом! Я прямо… Там представляешь? Так, только вот…

Анна: То же самое не делаем, не пишем, да? Придумывайте свое. 

Мария: Придумывайте свои варианты. И у нас будет, повторюсь, два подарка. Один подарок самый важный – это планировка. Причем, бессрочный подарок. Если Анна вас выберет, то вы можете прийти за подарком через 5 лет, когда вы купите квартиру. А вы, помечтав о ней как следует, вероятность того, что вы ее купите, гораздо больше. А второй подарок выберу я. Я подарю вам книгу с автографом и отправлю ее в ваш город, в вашу страну, и вы получите эту книгу про синдром самозванца, чтобы не сталкиваться с ним. Вернее, столкнувшись, знать, что делать, потому что вы с ним точно столкнетесь. Знать, что делать, чтобы он стал вашим другом и соратником. Мы с Аней благодарим вас. Не забудьте подписаться на нее в Инстаграм – все контакты есть под этим роликом. Лайк этому видео и поделитесь им, если оно для вас полезно, с теми людьми, которым важно увидеть, по сути, как изнутри построен этот бизнес, потому что мне кажется, что то, о чем мы с тобой поговорили, это нужно посмотреть всем, кто планирует делать ремонт до того, как они выбрали себе дизайнера. 

Анна: Да, я думаю, да. Благодарю. 

Мария: Да, счастливо!