Незапланированное писательство.
Мария: Саша, привет!
Александр: Привет! Ты качаешься что ли?
Мария: Да, периодически. Ты как-то сказал, что писательство ворвалось в твою жизнь незапланированно. В общем, насильно оно ворвалось, но книга сама себя не напишет и рассказ тоже. С чего вдруг? Книжка как-то создается?
Александр: Да никак она не создается, это у писателя создается. У меня никак не создается. Я же человек жадный. Я собрал просто все посты с Facebook в одну книжку и она стала бестселлером. Все.
Мария: Хорошо, а зачем писать посты? Вот я, например, не пишу посты наблюдения взаимодействия мужчин и женщин.
Александр: Хорошо. Мое писательство – это побочный эффект моей работы пиарщиком. Я давно просек тему, что будущее не за профессионалами, а за личностями.
Мария: Так…
Александр: Реальное умение что-то делать никого уже сильно не волнует. Во-первых, этим никого не удивишь…
Мария: Потому что много кто умеет.
Александр: Да. Люди уже и так научились, а проблема в том, что людям интересно общаться с людьми, а человек, особенно в России, – это всегда личность, а не функция. Если мы даже посмотрим на то, как концепция первого лица у нас заявлена, это, прежде всего, личность: выпуклая, с недостатками, с…
Мария: С особенностями, с юмором…
Александр: Да, с юмором, с фразеологизмами и так далее, а потом уже функция управляющего государством. Естественно, когда все медийные каналы работают на создание такого имиджа, это распространяется и на остальных, поэтому мы видим массовый уход в публичность первых лиц компаний.
Сегодня уже, честно говоря, вопрос сложный, чей бренд сильнее – Грефа или Сбербанка, потому что Греф настолько самостоятельная личность как предприниматель, как управленец, но он говорит о таком огромном количестве вещей помимо своего бизнеса, что его личный бренд сейчас очень сильный.
Мария: Согласна.
Александр: А социальные сети дали возможность любому человеку стать медийным, то есть сегодня за день звездой может стать любой человек, чего раньше никогда не было. Раньше между людьми и обществом были фильтры в виде средств массовой информации. Редакторы, радиостанции, телевидение. Это все «смыло» за три года, спасибо Марку Цукербергу, и сегодня любой человек может донести свою информацию до неограниченного количества слушателей, читателей. Это ключевое изменение парадигмы последних 100 000 лет общения и, соответственно, это короткое знакомство. Я переезжаю в Москву и я понимаю, что у меня будет короткая встреча с кем-то из нужных мне людей по пиару, а потом эти люди зайдут на мои страницы в соцсетях и подумают общаться или не общаться дальше.
И, в принципе, когда я понимаю, что соцсеть дает тебе возможность себя презентовать, я думаю: «Чем бы о себе рассказать?». Ну, не фотки же с едой! И ты начинаешь вспоминать забавные истории, которые, с одной стороны показывают, что есть чувство юмора, с другой стороны, что у тебя есть какой-то внутренний мир, который в этих рассказах проявляется определенным образом. Тем самым ты собираешь аудиторию. По сути дела, первые три-четыре рассказа – это реальные воспоминания, это современный вид CV. Просто ты пишешь не о своих профессиональных достижениях, которые не е*ут уже никого, а о том, какой ты человек. Дальше из этих трех, четырех, пяти, семи маленьких CV-шечек начинает вырисовываться первый сборник.
Мария: Но твои CV были все-таки о взаимодействии мужчин и женщин в большей степени.
Александр: Да, а что есть самое интересное?
Мария: Я с тобой согласна, это и интересно, и трагично, и смешно одновременно. Но при этом на тот момент ты еще работал пиарщиком в «Мегафоне», как раз тогда, когда мы с тобой познакомились. Почему ты решил писать про это? Ты говоришь, что профессиональная деятельность никому не интересна, но, может быть, зарисовки про работу, про пиар… Почему зашла мужская и женская тема?
Александр: Потому что скучно про работу, про пиар. Не надо себя обманывать. Вот эти все профессиональные истории никому не нужны. Людям нужны человеческие истории. Если они происходят в профессиональном мире, это интересно, потому что все воспоминания профессионалов холодильной отрасли интересны профессионалам холодильной отрасли, а вот если мужик телку в холодильник запихал и забыл там, это уже совсем другая история из холодильной отрасли.
Мария: Да, согласна.
Александр: А потом это то, что мне реально интересно. Мне интересно взаимодействие людей между собой, а они проявляются в 90% случаев в гендерных отношениях. Потом родители – дети и потом – друзья. Вот эти три темы, я о них и пишу сейчас все время. Сейчас про друзей больше, мои последние вещи все на тему дружбы. «Честное ленинское», «Мадо» – это дружба, предательство и так далее, уже в меньшей степени мужчина – женщина, а тогда мне было интересно. Я разговаривал с большим количеством своих и деловых партнеров, особенно если это были женщины, всегда вел разговор об их жизни, мне было это интересно. В принципе, если ты хочешь человека завербовать, ты должен слушать о его жизни – это ключевой закон. Ты сел и за три часа и тебе все рассказали. Ты можешь все это забыть, но сам факт, что ты это выслушал, сделает тебя для человека ближе, и ты взамен тоже что-то должен рассказать. Может быть, половину по объему правды и глубины, но все равно тоже должен рассказать. Поэтому у меня было много человеческих историй. К тому же я на момент публикации книжки сделал, наверно, 100 интервью с разными людьми, и я всегда говорил про человеческие вещи. С актерами про человеческое, с режиссерами про человеческое, со сторожем тоже про человеческое.
Мария: А как выросла эта тема с интервью? Как раз я и хотела спросить, с чего вдруг ты, опять же, работая в пиаре, перешел в жанр интервью?
Александр: Я не переходил, меня всегда учили, что человек должен развиваться в трех-четырех параллельных социальных кругах. Ты должен по возможности преподавать где-то – это один круг, учиться где-то – это другой круг, у тебя должна быть какая-то творческая или околотворческая работа и твоя профессиональная работа. Тогда эти столпы тебя держат, тогда ты не боишься где-то просесть. Сегодня человек, который занимается только своей работой, это уже неудачник. Я сейчас делал интервью с главой Google, с Юлей, и она сказала: «В Google вообще не берут людей без хобби, без такого серьезного хобби». Не в смысле у меня хобби – я сплю, а настоящее увлечение, интерес. Сегодня время «точечных профессионалов» прошло, к сожалению или к счастью. Для меня к счастью, потому что я поверхностный человек, мне глубоко изучать предмет неинтересно. И в 2006 году, когда я работал бренд-директором казино клуба «Premier» и ресторана «Палкинъ» и мы запустили серию концертов звезд, я понял, что ко мне в доступ на два часа попадают самые известные люди в стране, как Михаил Михайлович Жванецкий, там целый ряд был такого же уровня людей, я просто с Жванецкого начал, и я дружил с журналом «Интербизнес». Я им говорю: «Давайте я вам сделаю интервью со Жванецким». Они мне говорят: «Сделай, почему нет?»
Я к нему подхожу и говорю: «Можно интервью сделать?». Он мне: «Ты его когда-нибудь делал?». Я: «Нет, никогда». Он: «А у тебя есть, что у меня спросить?», и я ему задаю несколько вопросов. Он говорит: «Да, давай». И дальше это понеслось и я придумывал много проектов – интересные интервью с русскими, живущими за рубежом. У меня там был и правнук Кандинского, и девушка, которая дизайнер «Alfa Romeo», ты такие вещи узнаешь! И с иностранцами, живущими в России, и с редкими профессиями, и со звездами, разумеется. И это меня научило писать диалоги. Мы сейчас с тобой делаем видеоинтервью и оно так пойдет в эфир. Если бы мы делали письменное интервью, оно было бы совершенно другое. Мы бы то же самое проговорили, но твоя задача была из этого часа, это у нас тысяч семьдесят знаков, выбрать 7 000, одну десятую из всего этого массива, и поставить в том порядке, чтобы это было некоторой драматургией – уже совершенно другая задача. И так как я всегда делал письменные интервью, журнальные, то я и научился из этих двухчасовых бесед выбирать пятнадцать минут по сути дела, каждые из которых состояли из минутных кусков всего этого массива.
Мария: Потрясающе! Получается, что у тебя вот эта предыстория в разных сферах взаимодействия с людьми, выкристаллизовывание этой сути и привело к… По сути, ты мастер коротких рассказов. Я читаю буквально десять предложений и обнаруживаю себя хохочущей в три часа ночи, я не могу оторваться от твоей последней книги…
Александр: Спасибо.
Мария: Сначала я хохочу, а потом читаю и у меня через минуту другое состояние – какой-то светлой грусти.
Александр: Ну, есть такое. Ты раскачиваешь человека, конечно. У меня и все мои театральные выступления так построены – человек смеется, раскрывается, а потом в конце ему просто горячий кол в сердце вставляют и он: «А-а-а! Ничего себе!». Это от лени, прежде всего. Мне лень писать длинные какие-то…
Мария: Долго.
Александр: Вообще все, что долго, мне лень, я не могу это все.
Лавры тролля и известность.
Мария: Ну, я так понимаю, что и лавры писателя, именно человека, который создает миры, как ты говоришь, тебе не нужны. Кстати, тебе вообще нужны лавры?
Александр: Да, я человек тщеславный, но лавры тролля мне гораздо более интересны, чем лавры писателя.
Мария: А что такое лавры тролля?
Александр: Ну, это человек, который может поиздеваться и над собой, и над окружающим пространством. Я, честно говоря, настолько в данном случае не зависим ни от писательской конъюнктуры, ни от какой другой. Я сейчас придумал чтения со сцены и они собирают полные залы. Через какое-то время, может быть, перестанут собирать залы. Ну, я уйду в кино, что-нибудь еще поделаю. Потом не знаю – винный бар открою. Я вообще никак не связываю с этим свою жизнь.
Мария: То есть ты в потоке перемещаешься от интереса к интересу?
Александр: Да, я никогда, по сути дела, не пахал, я всегда работал 24 часа в сутки, но никогда не пахал.
Мария: Потому что интересно.
Александр: Интересно. Не интересно – я перестаю это делать и все.
Мария: А что тебя побудило – Москва, Москва… Мы, питерцы, приехали, остались…
Александр: Ну, я всегда понимал, что если ты хочешь по-настоящему развиться, ты должен из Питера уехать. Россия так устроена, что Москва – единственный город, если ты не гений абсолютный. Шевчук гений, Шнуров гений – они в Питере могут. Я не абсолютный гений, то есть вообще не гений, я это имею в виду, и для меня Москва – это та почва, в которой растешь быстрее всего. Но на тот момент я переехал исключительно по личным причинам. Хотя, наверно, когда ты себе рисуешь что-то, что ты хочешь, и пространство вокруг тебя складывается, а так как я сам себя не мог вытолкнуть в Москву, я себе нарисовал ситуацию, чтобы у меня не было выхода и я туда поехал. И я очень рад, что я в Москве, мне здесь нравится. Я совершенно не забываю про Петербург и приезжаю туда с удовольствием.
Мария: Сейчас ты стал так массово известен именно через…
Александр: Ну, не массово, нет. Я не массово известен.
Мария: Ну, хорошо, сколько у тебя может набрать какой-нибудь пост репостов? У тебя аудитория, ты как СМИ, давай так называть.
Александр: Нет. Что это значит? Вот Бузова – это массово, это 12 000 000 подписчиков или сколько там? Давай спокойно. У меня, конечно, нишевая известность есть, но у меня очень высокая конверсия в офлайн. То, что я могу собрать зал в 1000 человек за деньги, которые придут посмотреть на меня…
Мария: За сутки еще, друзья, на минуточку.
Александр: Это важно, да.
Мария: Я просто пытаюсь уже несколько раз успеть купить куда-то билеты и всякий раз, когда я вспоминаю, знаете что? Билетов нет.
Александр: Вот это важно. Так, конечно, если я войду в вагон метро, то меня не узнают. Ну, иногда узнают, но это не то, что ты вошел и все тебя узнали – вот это массовая известность. У меня и близко ее нет и не думаю, что она будет, в силу того, что я сам в большом количестве видеоконтента не появляюсь. Когда бы я начал свои рассказы не только читать на сцене, но и постоянно видео с собой публиковать, наверно, да. Так что, это нишевая известность.
Популярность хорошая и плохая.
Мария: У меня вопрос сейчас был вообще про другое. Я знаю, что у тебя есть другие бизнесы, которые вообще никак не связаны с творчеством.
Александр: Ну, это не мои бизнесы, а, скажем так, деятельность в других видах бизнеса.
Мария: Деятельность в других видах бизнеса: юридическая и так далее. Твоя нишевая популярность как-то влияет на другие бизнесы?
Александр: Конечно. Это помогает. Популярность помогает всегда и всем, потому что на твои телефонные звонки отвечают гораздо чаще, чем раньше. Люди так устроены, что популярному человеку сделать в этой жизни все легче, чем непопулярному. За это он огребает по другому поводу: его травят, он не может танцевать на столах, где хочет, или вообще про него пишут гадости…
Мария: Мне кажется, что Саша может.
Александр: Нет, кстати.
Мария: Нет?
Александр: Конечно, нет.
Мария: Давно не танцевал на столе?
Александр: Давно не танцую на столах. Только дома при выключенном свете с собакой. Но в целом, конечно, это помогает. Опять же, какая популярность? Моя помогает, потому что люди читают мои тексты: «А это интересно. У него что-то есть внутри. Давайте поговорим о каком-то деловом вопросе». Поэтому да, я вхожу в совет директоров инвестиционной компании, достаточно известной в своем рынке, которая занимается сложными ситуациями и проблемными активами. И, конечно, мне в ряде случаев легче поговорить с тем или иным представителем крупного бизнеса, потому что он, допустим, был у меня на мероприятии или читал мои книги.
Мария: Хорошо. Ты говорил, есть побочные стороны популярности.
Александр: Да, и очень негативные.
Мария: За что хейтят?
Александр: За все. Бездарность, проныра, хейтят личную жизнь… Все подряд.
Мария: Ну, давай по-честному. Ты сейчас уже оброс броней? Тебя это задевает или уже нет?
Александр: Мне просто, я это все не читаю. У меня закрыты комменты в Facebook, кроме друзей. В Instagram за намек отсутствия восхищения я блокирую. Просто за какую-то странную неуверенность: «А что-то у вас там ошибка какая-то была»… Все, я блокирую этого человека и всех лайкнувших, то есть я вычищаю каждый день по 30-40 человек, поэтому у меня 120 000 монументальной аудитории…
Мария: Которая: «Тадам!».
Александр: Да. Я всего этого не читаю, ни на какие хейтерские сайты я не захожу. Я в гробу это все видел. Если зайду и начитаюсь, наверно, если это справедливый какой-то проезд, допустим, скажут: «Слушайте, что же он так? У него книжка, а в книге два рассказа повторилось». Мы действительно косячнули все вместе. Я сказал: «Ну да, дебил». Или: «Да он пишет с ошибками!». Да, я пишу с ошибками, бывает. Мне даже бабушка может позвонить и сказать: «Ну, напиши уже грамотно, Господи!». Либо литературно меня могут отчихвостить.
А если пишут несправедливо: «Ой, да кому он там нужен?», а у меня зал 2 000 человек, то это может задеть. Тем более я понимаю, почему. Хейтеры - это люди, у которых ничего не получилось. В нашей стране таких людей очень много, которые влачат полунищенское существование непонятно где, видят всю эту жизнь замечательную, а я еще могу им выдать напоказ что-нибудь. И вот что у них остается?
Мария: Одна желчь.
Александр: Агрессивная реакция, да. Поэтому я такой громоотвод.
Мария: Просто у многих людей страх этого осуждения, хейта, троллинга является препятствием для того чтобы проявлять себя в тех же самых социальных сетях.
Александр: На это гениально ответил Пелевин: «Вы, русские, все принимаете на свой счет. На свой счет надо принимать только кэш. Остальное – спам». Вот пока это не влияет реально на твои деньги, пока реально на тебя из-за этого хейтинга не завели уголовное дело, потому что все озаботились, а что там с тобой, надо забить на это все, а Россия уникальная страна. Это в Америке про тебя написали, что ты не любишь те или иные меньшинства или что-то еще, в Америке у тебя проблемы. В России завтра новость про тебя выпустили, что ты вообще ешь маленьких щенков, котят жаришь в духовке, это вообще не повлияет на людей с точки зрения потребления твоей услуги, товара. Россия – страна, где, действительно, репутационных рисков нет. Я не знаю, что должно быть. Ну, политические есть. Если ты вдруг сильно начинаешь выступать за или против того или иного политического курса, то в оппозиционных друг другу кругах ты можешь начать получать некий негатив. И то… Что, не придут на концерт твой люди или не купят твой товар?
Мария: Я здесь тебе возражу слегонца по поводу рисков. Когда ты работал в найме, недавно был такой громкий кейс, когда работница, PR-директор одной крупной компании нетолерантно высказалась в соцсетях и это привело к тому, что на следующий день ее уволили.
Александр: Ну, на новое место взяли.
Мария: О’кей, но тем не менее.
Александр: Когда ты в найме, то, в принципе, ты, конечно, должен чуть-чуть думать, что твои слова связаны с той компанией, в которой ты работаешь. Но эти нетолерантные высказывания никаким образом не повлияли на продажи этой компании, я более чем уверен.
Мария: Ну, да.
Александр: Просто я знаю много кейсов, когда думали: «Ну сейчас у них все рухнет». Всем скидку чуть больше дают. У нас люди после терактов в Египет ездили, когда туда никто не ездил, а сделали цену чуть ниже и поехали. Да взорвется, да и х*й с ним! У нас народ другой.
Выпуклый личный бренд.
Мария: А когда ты работал в «Мегафоне», я просто помню, так как я занималась спонсорингом, мы вели переговоры с PR-директорами разных компаний и, ты знаешь, в чем прикол? Ты был как раз выпуклый. Вот ты сказал, что человек с его особенностями и так далее…
Александр: Да.
Мария: У тебя сразу была какая-то выпуклость и если спросить меня про маркетинг-директора тех пор, я не помню его, а тебя я помню даже без привязки.
Александр: И это было очень важно для того, чтобы ты всегда на своей этой личной харизме мог получить для компании много.
Мария: То есть ты сразу в компании задекларировал: «Ребята, я буду проявляться в личном бренде»?
Александр: Я везде так говорил: «Я проявляюсь». Я: а) «У меня будут еще другие виды деятельности» – я всегда это говорил.
Мария: Всем работодателям?
Александр: Всем работодателям. Б) «У меня есть своя позиция, которая прогибаться не будет». Вот я ругаюсь матом, я в гробу видел все. Это же всегда было. Так прямо и говорю. И если мне не будет нравиться, что эта компания делает, то я уйду. В силу того, что у меня всегда было несколько видов занятий, я мог себе позволить эту свободу. Но меня ни разу никто не «нагибал», у меня в «Мегафоне» была абсолютная свобода, никто никогда не лимитировал мою политическую позицию, мою творческую активность. Они понимали, что пользы от моего личного бренда компании гораздо больше, чем вреда. Я давал им другие гарантии. Было понятно, что я не перескочу к конкурентам, потому что это нарушение моих собственных позиций. Сколько времени уже прошло, у меня там куча друзей, я максимум ходил в «Билайн» на тотальный диктант, но я до сих пор остаюсь абонентом «Мегафона».
Мария: И мы сейчас, кстати, о нем говорим.
Александр: Да, а в тот момент было бы невозможно, скорее всего, меня перекупить и пойти к конкурентам, мне так кажется. Ну, смотря какие деньги и какая личная ситуация. Когда тебе нужны деньги на операцию близкому, ты пойдешь и к конкурентам, и куда угодно.
Таланты и сомнения.
Мария: Хорошо, а тебе знакомо такое понятие, как «синдром самозванца»?
Александр: Когда раскроют, что я самозванец?
Мария: Когда ты не самозванец, но у тебя есть внутренний страх: «А вдруг что-то не так делаю?».
Александр: Конечно! Любой талантливый человек, а я предполагаю, что он у меня есть… Признак таланта – это сомнение, что он у тебя есть. Я каждый день думаю: «Ну когда-то же раскроют, что я не настоящий писатель?! Когда-то же кто-то напишет, наконец, что, на самом-то деле…». Конечно, это есть, а для такого, как я, который никогда не был глубоким профессионалом… Причем я не прочитал по пиару ни одной книжки вообще, совсем ни одной.
Мария: То есть ты пиарщик и по пиару не прочитал ни одной книжки?
Александр: Ни одной.
Мария: Так…
Александр: Я никогда этому не учился, я учился на дипломата. Я прочел одну книжку по брендингу и пять раз прошел интервью на знаниях этой книги. Пять раз я проходил интервью, чтобы попасть на работу, я каждый раз задвигал 4D брендинг. Поэтому когда я читаю какие-то лекции, это все из головы идет, а я-то никогда не учился писать. Более того, я сейчас получил «Кинотавр» один, гран-при получил как сценарист и режиссер. Я не учился ни сценарному искусству, ни режиссерскому, и понимаю, что там-то я полный болван, и мне просто адски повезло, и поэтому я туда не иду. Сейчас мы сидим с Аней Меликян, и она будет описывать сценарий Александра Цыпкина, это сценарий Ани Меликян будет по моим идеям, потому что я не умею это структурировать, а уж режиссура тем более не мое. Но значочек-то уже есть, что премию получил. И здесь я понимаю свой дилетантизм, но на мое счастье XXI век – это век дилетантов в том числе.
Мария: Давай дадим общую рекомендацию для людей. Моя аудитория – это предприниматели из разных сфер, которые через личный бренд хотят повысить ценность того, что они делают. Я слышу так, что пробовать.
Александр: Пробовать. Во-первых, пробовать все. Потом ты будешь жалеть, что не попробовал – это раз. Во-вторых, чем больше ты пробуешь, тем больше у тебя появляется новых кругов общения, потому что новые люди – это единственный ресурс для развития бизнеса.
Мария: Нетворкинг!
Александр: Да, но нетворкинг строится все-таки на личном взаимоотношении с человеком и ты должен быть личностью. Как ты сказала, ты даже запомнила, что я за человек. Потом это то, что можно развивать бесконечно.
Единственное, кем не может быть сегодня человек, это скучным. Скучные люди must die, условно говоря, потому что вокруг нас все время огромное количество людей, и мы их можем для себя как-то дифференцировать только по их безусловным достижениям – такого не так много. Понятно, что миллиардер с «Forbes» может быть даже скучным, хотя я не знаю ни одного скучного богатого человека. Он может быть негодяем, подлецом, но он харизматичный. Я никогда не видел успешных «серых мышей». Успешным может быть человек, который обокрал полстраны, но он все равно не «серая мышь», а таланты заложены в каждом из нас, но 80% людей их просто вообще не трогают. Они даже не знают, что они умеют рисовать, они даже не знают, что они умеют петь, они не знают, что они умеют сочинять истории, они не знают, что они могут быть хорошими психологами, они не понимают, что они могут написать программу, придумать что-то. Они просто не знают. Как мне кажется, сверху-то рассыпают всем. Талант в большинстве случаев, если верить в божественность его происхождения, дается абсолютно всем.
Мария: Просто тестом гипотез мы можем найти в себе этот талант.
Александр: Наверно, у меня был талант писать всегда, скорее всего, но я реализовал его только в 39. Представляешь, было бы поздно? Я сел в последний вагон, наверно, а не случилось бы этого, и никогда бы этого не реализовалось. Правда, я живой пример. Столько же, я уверен, есть людей, у которых есть талант предпринимателя, а они не хотят идти с корпоративно насиженных мест. Или наоборот: человек бьется, бьется с тем, чтобы стать предпринимателем, а у него нет к этому таланта. У него есть талант быть хорошим управленцем в корпорации или чиновником. Быть хорошим чиновником, не ворюгой, который отсиживается, а реально тем, кто помогает людям, и таких много. Это талант. Управлять городом сложно.
Ветви эволюции в рамках одного беспринцЫпного автора.
Мария: Вопрос тогда: были ли у тебя тупиковые ветви эволюции?
Александр: Конечно.
Мария: Например, что?
Александр: Например, я понимаю, что бизнес – это тупиковая ветвь для меня. Хотя то, что сейчас создано, «БеспринцЫпные чтения», работает как бизнес, безусловно, но все-таки это не ситуация, что я открыл сеть торговых точек и так далее. Это тупиковая ситуация. Тупиковая ситуация – быть с 20-летним стажем профессионалом в одной отрасли. Не могу.
Мария: То есть широта нужна.
Александр: Тупиковая ветвь – менеджер. Я плохой менеджер, даже не смотря на то, что был PR-директором северо-западного «Мегафона». Я хороший лидер и я отвратительный менеджер. Скажем так, для меня даже принять каждый день утром одну таблетку в течение 30 дней – невозможная задача, просто невозможная. Мне скажут: «Если не выпьешь, ты умрешь», я точно один день где-нибудь прое*у. Невозможно. Поэтому поставить задачу и отследить ее исполнение – для меня это невозможно. Соответственно, я отвратительный менеджер. Креативщик – да. Я, скорее всего, точно не стану кинематографическим режиссером. Этот мой семиминутный шедевр, мне повезло, что Раппопорт Ксения все сделала, а я везде поставил, что я тоже режиссер. Но, по факту, конечно, в этом я абсолютно бездарен в силу того, что я не могу так долго высидеть. Поэтому у меня тупиковых ветвей было очень много.
Мария: Благодарю тебя за эти примеры, потому что люди боятся. Что-то получилось, пробуют, не зашло…
Александр: У нас, к сожалению, нет этой американской традиции, что ты можешь себе позволить неуспех. В Америке ты добился успеха, обанкротился, добился успеха, обанкротился. В России добился успеха, обанкротился – все. Люди на тебя смотрят уже, как на неудачника, ты не встанешь. У нас не позволяют людям вставать: «Как?! Он встал? И куда-то пошел? Он же уже все, сбитый летчик». В Америке его сбило, он чуть подлетел и снова взлетел, и снова. Если ты посмотришь биографию большого количества успешных людей, она именно такая. Очень важно уметь себе сказать: «Это не мое», а не х*ячить головой в стену, если рядом пустая дверь, просто проем есть, а ты бьешься, потому что мама сказала: «Ты должен быть врачом». И в 30 лет ты уходишь оттуда.
Или у меня коллега сейчас пришел в нашу адвокатскую компанию «S&K Вертикаль», юрист, который решил стать маркетологом. Он говорит: «Я вдруг понял, что не совсем это мое, юриспруденция». Очень важный момент понять, когда то, что было твоим, перестало быть твоим.
Мария: То есть это точка бифуркации, переход в следующий…
Александр: Я таких умных слов не знаю.
Мария: Короче, переход в следующую тему.
Александр: Да. Кто же мне тут гениально сказал? А, Сережа Минаев сказал. Мы с ним говорили про достижение потолка, и как только ты достиг потолка, ты просто должен выйти в другую комнату.
Мария: Как ты ощущаешь потолок?
Александр: Ты всегда его ощущаешь. Врать себе не надо. В этот момент ты поймешь, что это потолок. Как только ты трезво на себя посмотришь, ты вдруг поймешь, что это не вокруг все стали идиотами, которым перестало нравиться то, что ты делаешь, а ты реально перестал делать это хорошо. Уходи в другую комнату и там расти снова. Он привел прямо блестящий пример, тот же самый Минаев. Он говорил, что миллион проданных книг это немало и сценарии хитовые. Он пошел, стал главредом «Esquire» и за год превратил его в ведущий журнал. Действительно, это успех. Я уверен, что он еще тридцать раз поменяет отрасль и будет в ней добиваться успеха.
Мария: Это как раз про тему эволюции, чтобы действительно запускать себя в новых сферах. Круто! У тебя в рассказе «Почетная смерть», по-моему, он называется…
Александр: Да.
Мария: Может быть, это один из первых, наверно. Там есть такая смешная история, когда ты рассказываешь про себя, когда ты попадаешь в общество людей, которых ты считаешь крутыми, и у тебя там…
Александр: Интеллектуалы.
Мария: Интеллектуалы, о’кей. Ну, они по каким-то критериям для тебя кажутся, что они…
Александр: Я не могу назвать эти имена, но это цвет российской культуры.
Мария: Хорошо. И вот чувство, которое ты там описываешь, оно про то, что ты потерял дар речи, да?
Александр: Не совсем так. Я понимаю, что из их речи я перевожу на свой язык только предлоги, а все остальные слова, это как твои бифуркации и все остальное, что я их не понимаю. Я не то, что цитат не понимаю, я не слышал именно авторов, которых они цитируют. И вот так два часа, и ты думаешь: «Надо было книжки хоть какие-то в детстве читать, а то как-то не очень». И имя не понимаешь, фразу не понимаешь и терминов в ней не понимаешь, хотя вроде бы все по-русски говорят.
Мария: Улыбаешься.
Александр: Ну, улыбаешьсяа. И думаешь какую-то глупость «сморозить» и «морозишь» глупость.
Технология и практика нетворкинга.
Мария: Ты делаешь много проектов с людьми, которые для кого-то являются общепринятыми звездами, кумирами даже. Я вижу, что нетворкинг у тебя «вшит» как базовая опция, но, тем не менее, были ли у тебя ситуации, когда ты реально стеснялся, робел, не знал, с какой стороны подойти, искал подход к человеку? Ты понимал, что он для тебя интересен и важен, но ты…
Александр: Я отработал с Константином Юрьевичем Хабенским уже 30 или 40 выступлений по всему миру, и я каждый раз робею, когда с ним встречаюсь. Я не шучу. У нас небольшая разница в возрасте, но как-то он… Ты не можешь это объяснить.
Мария: Я хотела от тебя каких-нибудь рецептов в контексте взаимодействия с подобного рода людьми, потому что сегодня много кто делает какие-то проекты, придумывает их. Как предложить, как подойти, как себя вести… Есть у тебя какие-то такие технологии? Это же тоже про нетворкинг.
Александр: Во-первых, предложить проект своей бабушке и понять, она вообще «отдуплила», о чем речь, или нет. Если бабушка не поняла – плохой проект и все. Любой проект, самый высокотехнологичный можно предложить бабушке. Бабушка же поняла бы, что такое «Uber», правильно? Я уверен,у создателей «Uber» была очень простая презентация. Это раз. Во-вторых, время найти, чтобы не было ощущения, что человек к тебе попал в руки, а ты ему сразу проект.
Мария: Давай из твоей практики пример.
Александр: Допустим, мне проще даже описать ситуацию, когда я был объектом. У меня после концерта 100 человек берут автографы и 68-й говорит: «Александр, у меня к вам предложение деловое есть. Вы можете сейчас секунду выслушать?». Это неправильно. «Александр, я вам хочу сказать что-то», напоминаешь о себе, или принес мне какую-нибудь книжку: «Вы пишете, что вам нравится Чехов. Вот вам с автографом Чехова. Антон Павлович сказал…» – не важно, что. Запомниться. – Можно я в директе напишу? – Да, конечно. И дальше в директ, и написать на следующий день, когда человек выдохнул хотя бы, каким-то образом найти время, удобное для этого предложения.
Во-вторых, хоть что-то про человека узнать. Он вообще этим занимается или не занимается и почему это должно быть ему интересно или неинтересно? И не быть абсолютно «отъехавшим» фанатом того, что ты делаешь. Когда ты приходишь и с горящими глазами: – Я придумал что-то гениальное!»… Минуточку. – У меня есть интересная идея такая и вот такая. Человек сам должен сделать вывод о том, что это гениально. Фанатиков не очень любят. Ну, наверно, иногда это может сработать.
Так же робеть тут точно не стоит и нужно быть готовым к тому, что тебе откажут. В этом нет ничего странного.
Объем твоей идеи должен хоть как-то соизмеряться с тем, что ты делаешь. Очень часто приходят люди, которые, очевидно, работали с малой формой, и вдруг предлагают что-то огромное. Ты этому меньше всегда доверяешь, то есть человек, который живет в одном финансовом мире, вдруг начинает рассуждать о проектах совершенно из другой области. Мне кажется, либо нужно объяснить, почему ты в этом стал разбираться, если только не идея какая-то сверхъестественная, а в остальном может «выстрелить» совершенно, когда ты этого не ожидал, подошел и рассказал.
Мария: У тебя были в жизни, в твоей практике какие-то ситуации, когда он был для тебя авторитетным примером, у тебя была идея, ты думал, как повзаимодействовать, и искал какой-то подход? Или не было?
Александр: Чтобы я подход искал? Скорее, нет. Я как-то никогда не стеснялся говорить, что я могу, чего не могу, и с юмором относился к тому, что делаю. И главное – ты всегда должен быть вежливым. Вежливость в России, в очевидно хамской стране, где 90% населения вообще без каких-либо понятий о том, что такое воспитанность, личное пространство и так далее. Для очень многих людей это самый главный навык, который их к тебе привлекает. Если ты умеешь держать дистанцию и соблюдать личное пространство другого человека, а не сразу же туда врываешься и начинаешь звонить ночами. Наверно, ключевой момент – это воспитание. То, что мне семья заложила, то, что я мог впитать, потому что у нас люди не чувствуют границ друг друга, они откровенно хамоватые, особенно если получают какую-то власть или неожиданное панибратство. Тут ты должен всегда дать человеку понять, где ты, где он, и не пересекать его границы никаким образом, но и не давать ему этого сделать. Наверно, это имело значение, а в остальном я всегда наглый, как танк, то есть меня никто не мог остановить, здесь никакая авторитетность меня не задевала.
Творчество как случайный бизнес.
Мария: Скажи, а «БеспринцЫпные чтения» как бизнес, потому что я, опять же, читала, что сегодня это даже более 50% того дохода, который ты делаешь, то есть это бизнес, это проект.
Александр: Конечно, 150 выступлений. При том, что залы на 300-500-1 000 человек и не дешевый билет. Ну, конечно, это успешный проект.
Мария: А родилось это как что?
Александр: Случайность.
Мария: То есть…
Александр: Случайность. Была книжка, вышла первая, и мне нужно было сделать ее презентацию в Питере и в Москве. И я решил, что я и сам прочту свои рассказы. Все. Вот как родился этот проект. Все сказали: «Читаешь ужасно. Ужасно читаешь. Научись читать нормально, либо привлеки актеров». Я подумал: «Ну ладно, хорошо», а потом уже добавились писатели, потом мы «оживили» контакт с продюсером, которая все это ввела в некую структуру. Дальше уже мои знакомства с актерами и все понеслось. Но я всегда относился к своим творческим действиям исключительно как к потенциалу для коммерческой деятельности в силу того, что если мою книжку не будут покупать, значит, она плохо написана. Это единственный критерий, подтверждающий, что это хорошо написано, и никаких других нет. В моем случае – только деньги.
Мария: То есть деньги как критерий, что хорошо?
Александр: В моем случае массового продукта, а не артхауса, деньги – единственное доказательство, что ты делаешь это хорошо. Не будет тиражей – все. Значит, ты плохо пишешь.
Мария: Круто! И еще творчество и ты. В последний момент все-таки создание рассказов, выступления, какие-то проекты – это все ассоциируется с творчеством. Но, опять же, я слышала, насколько это правда или нет, что у тебя нет такого момента вдохновения, поймать его «за хвост».
Александр: Нет.
Мария: Как ты это делаешь?
Александр: Дедлайн у меня.
Мария: Дедлайн?
Александр: Вот мне сегодня надо сдать сценарий, вот я его и сдам сегодня. Все. Еще раз, для кого-то это нужно, но мне нет. У меня в голове все давно написано, мне нужно время выгрузить это, а сидеть и «не идет»…
Мария: А как ты понимаешь, что оно у тебя в голове?
Александр: Ну, история просто есть в голове, родилась моментально. Рождаются все истории моментально.
Мария: То есть ты буквально считываешь это из своего реального жизненного опыта?
Александр: Ну, можно и без жизненного опыта. Дай мне ситуацию и я нарисую историю до/после и что произошло. Я сделаю это за полчаса и она будет интересной и захватывающей, как мне кажется. Как только это перестанет работать… Еще раз, я очень ленивый и неупорный человек. Как только я пойму, что я пишу рассказ не как обычно, три часа, а месяц, я перестану это делать, потому что мне просто «в лом» будет этим заниматься. Надо мной Меликян «ржет» и говорит: «Слышишь, ты, Моцарт, ты не можешь посидеть чуть-чуть, как-то поупорней поработать?». Я: «Нет, я же все придумал. Зачем? Уже дальше надо идти». Поэтому в моем случае это не требует времени и особого вдохновения. Наверно, может быть, когда-нибудь понадобится.
Мария: Тогда резюме. Я сейчас для себя пробую сложить вот эту формулу твоего роста в этой нише и в других тоже. Получается, что ты через тест гипотез находишь то, что у тебя получается, то, что получается лучше всего, тебя это драйвит, ты это делаешь и таким образом «распаковываешь» свое мастерство, потому что то, что ты говоришь, это же не наработанный навык, получается.
Александр: Конечно. Ты определяешь, в чем ты лучше всех, и это выбираешь. Я не как писатель лучше всех, но я думаю, что один из лучших авторов коротких рассказов для чтения со сцены. Конкретно эта маленькая ниша работает. Я знаю, как 10 минут удержать внимание так, чтобы человек вообще не отвлекался, и как собрать 10 рассказов, чтобы два часа человек слушал. Я понимаю, как это сделать. Это не имеет никакого отношения к тому, как написать правильно роман или даже повесть, или написать сценарий. Вот со сценарием у меня большие проблемы, потому что я не очень понимаю, как на полтора часа в кино это, поэтому мне нужны здесь всегда коллеги, учителя.
Соцсети.
Мария: Хорошо, а с точки зрения маркетинга и пиара, продвижения, самопродвижения, соцсетей?
Александр: Да, этому нужно уделять время, и ты там должен быть такой, какой ты есть на самом деле. Никого не нае**шь, потому что соцсеть высвечивает все. По тому, какие фотографии ты постишь, видны твои комплексы, слабые и сильные места, поэтому желательно быть таким, какой ты есть. Люди боятся показать, что у них есть ценности, взгляды, вкусы, что у них есть свое отношение к чему-то, они боятся сказать, откуда это взялось. Они будут пытаться быть либо «стерильным», либо очень хорошим. Это неинтересно. Нам не интересны ни «стерильные», ни очень хорошие люди, нам интересны люди, состоящие из преимуществ и недостатков, из добродетелей и каких-то грехов, и тогда становится интересно.
Я знаю, что я тщеславный, я это и говорю: «Да, я вот такой». Я знаю, что я не люблю критику. Да, я не люблю критику. Всех и все блокирую к херам. Ну, и у меня есть, я все-таки надеюсь, какие-то человеческие качества, которые многим или не многим людям могут показаться положительными.
Потом, как это ни странно, никогда не нужно бояться похвастаться своими успехами. Не расскажешь ты – никто не расскажет. Стоишь, как оплеванный, сам себя не похвалишь. Конечно, это нужно обязательно сделать с некой долей самоиронии. Но лучше самоирония и рассказ о своих успехах, чем ни то, ни другое. Поэтому да, я регулярно говорю: «А у нас уже 100 000 тираж. Понятно, бл**ь?». Потом я могу поржать над тем, что в книжке два одинаковых рассказа по недосмотру.
Мария: Это правда, да?
Александр: В первом тираже этой книжки…
Мария: Оставили два рассказа?
Александр: Да, два рассказа. Причем я проверил, все проверили и такие: «Как так получилось?». Или какие-то вещи, которые действительно все знают – что я рассеянный разгильдяй. Ну, я и смеюсь над этим. Да, я могу потерять все.
Мария: Например, когда мы с тобой договаривались, Хабаровск, потом Чебоксары, потом еще что-то, я помнила про то, как твоя сестра пыталась чего-то от тебя добиться, это был такой смешной пост, как она это все-таки сделала. Я подумала: «Ну, я, конечно, не сестра, но буду настойчивой».
Александр: Ребята, если вы хотите со мной увидеться, мне нужно будет напомнить раз двадцать, а особенно в день встречи. Еще раз сказать, куда приехать, потому что я с большой долей вероятности приеду не туда, не в тот день, не в то время, не в тот город. И ничего я с этим сделать не могу. У меня за зиму теряется около 30 шапок. Это те 30 дней, когда я хожу в шапке. Один день – одна шапка. Я раньше расстраивался, переживал, теперь я забил болт.
Мария: Ты просто покупаешь?
Александр: Я покупаю 30 дешевых шапок. Стараюсь что-то остальное не терять.
Авторитеты, лайки и харизма. Или сторона силы слабого места.
Мария: Хорошо. К вопросу о людях, которые «зажигают». Кто тебя «зажигает»? Кто для тебя бенчмарк? Кто вдохновляет?
Александр: Нет такого.
Мария: Нет такого бенчмарка, да?
Александр: У меня бывают поступки людей как бенчмарк. Понятно, что я восхищаюсь своими друзьями, восхищаюсь своей женой, восхищаюсь своей семьей, но чтобы один человек, который бенчмарк, – нет.
Мария: Ну, или какая-то категория? Просто ты рассказывал о том, что сейчас время как раз таки героев, у которых плюсы и недостатки. Хорошо, кого ты читаешь регулярно и лайкаешь? Смотришь и говоришь: «Круто!»
Александр: Я таблетку регулярно принять не могу, а ты говоришь читать регулярно и лайкать.
Мария: Все, понятно. Наверно, у тебя на это и времени нет?
Александр: Ну, я случайно могу. Мне говорят: «А что ты лайкнул?». Я не знаю даже, где-то что-то прочел. Нет, я ничего не делаю регулярно, у меня этого не получается. Да, я восхищаюсь Пелевиным, но сказать, что я регулярно это делаю, читаю его – нет такого. У меня все это разбросано таким образом в голове, что сказать, что я кем-то восхищаюсь или для меня кто-то пример. Нет, наверно. Я могу прочесть кого-то: «О, круто написано!», или я обожаю читать @stalin_gulag. Да, обожаю. Я считаю, что у него богатейший русский язык, точно написано, но сказать, что для меня это бенчмарк, – нет, наверно.
Мария: Я тебя благодарю за нашу встречу. Не смотря на то, что я готовилась к интервью, я понимаю, что все, что я предполагала про тебя, местами то, что не звучало, миф про то, что, наверно, в детстве он писал дневничок. Я писала в детстве какие-то мини-рассказы.
Александр: Я не писал в детстве.
Мария: А в итоге ты показываешь такой вдохновляющий пример как раз таки, что через тест гипотез и честность перед собой, и готовность пробовать, отказываться, пробовать и дальше, и идти туда, где максимальный КПД.
Александр: Вот я был, знаешь, как и до сих пор: на песчаный карьер – я, на завод – я… Я везде вписывался. Как только можно что-то интересное – пожалуйста. Я помню, я летал на ужин в Сеул, просто потому что там была возможность чуть потусить прикольно, или еще куда-то, или еще что-то сделать. То есть у меня конкретный пропеллер, который мне не дает успокоиться. Это приводит к провалам в тайм-менеджменте, к тому, что я заваливаю дедлайны по сдаче, потому что я очень спешу и сдаю халтурные работы и так далее. Да, но мне пока не остановиться. Может быть, если бы я сконцентрировался на чем-то, я бы достиг гораздо большего, вполне возможно. Но ты такой, какой ты есть, и это надо использовать.
Тут еще важный момент – у любого своего слабого места есть обязательно оборотная сильная сторона. Это банальная фраза, но, тем не менее, ее нужно использовать. Вот такой ты. Если ты высокого роста, тогда отыграй его в баскетболе обязательно, попробуй хотя бы. Так и в остальном: да, проверил, здесь попробовал, не получилось – в другой город поехал, страну поменял, еще что-то постоянно. Раз! – и ты где-то нашел то, что тебе интересно.
Если тебе неинтересно жить… Я не говорю о ситуациях, когда у тебя обстоятельства жизненные так сложились, что тебе не до интересов, тебе выжить бы. Таких ситуаций много, к сожалению. Нельзя критиковать людей, которые выживают, за то, что они скучно выживают, особенно в России, где иногда не до этого. Ты же понимаешь, что все эти замечательные личностные тренинги заканчиваются тем, это тоже цитата не моя, что «человек, живущий в Лос-Анджелесе, предлагает человеку, живущему в Норильске, выйти из зоны комфорта». Это, конечно, ох*енно, и поэтому я не очень такая фокус-группа. Меня многие послушают и подумают: «Ой, ну ему понятно, а мы там сидим, у нас зарплата 30 000 рублей и ипотека 20 000». Тяжело для них в этот момент, это правда, и тут как-то рекомендовать им: «А давайте вы позажигаете»… Но с другой стороны, ты всегда можешь дополнительную работу взять, научиться чему-то.
Мария: С другой стороны, это то, с чего мы начали, когда ты сказал про социальные сети. Если раньше нам нужно было…
Александр: Да.
Мария: Сейчас открытый мир…
Александр: Открытый мир, любые люди тебе доступны, ты написал коммент любому олигарху в его соцсетях, потом на форуме подошел к нему, поболтал и через пять минут у него еще и работу получил. Сегодня таких примеров множество, это нельзя не использовать и уже ты не объяснишь: «А мир-то закрыт». Это в советское время ты никуда не мог пойти, выехать и так далее. Сегодня не пошло у тебя здесь – сел и уехал в другую страну, там выучил язык и что-то сделал.
Мария: Да, я почему и спросила про взаимодействие с разными людьми, потому что я евангелист темы «Нетворкинг», и считаю, что если человек деликатно и с целью занимается нетворкингом, как ты сказал, не будучи навязчивым, то он, в принципе, может познакомиться с абсолютно любым человеком.
Александр: С любым абсолютно. Главное – не пытаться всех нае*ать.
Мария: Да.
Александр: Дать человеку то-то, что он может у тебя получить не только в материальном плане, а какое-то общение, что-то интересное. Не скрывать, что ты хочешь. Если ты пытаешься говорить: «Такая интересная личность!», а реально хочешь только что-то ему продать, это тоже не годится. Сегодня время откровенности, потому что: «Слушайте, мне нужно от вас вот это». Человек тебе даст, а ты потом чем-то будешь ему интересен, полезен, благодарен и так далее.
Мария: Саш, ну и напоследок самые интересные мысли, которые ты слышал за последнее время?
Александр: Новые для меня, да?
Мария: Да, что тебя вдохновило?
Александр: Я был в «Сколково», модерировал одну встречу и там с Андреем Шароновым мы как раз говорили про личностный рост, что некоторых людей может погубить не отсутствие харизмы, а сама по себе харизма, что иногда она разрушает все, потому что ты не можешь остановиться, ты все время хочешь что-то новое завоевать, поменять, изменить. Очень важно уметь остановиться в целом в своем развитии и чуть-чуть понаслаждаться жизнью, не пытаться все время всех обогнать. Всех не обгонишь – это раз.
Во-вторых, отсутствие амбиций и харизмы – это вообще счастье иногда. К этому нужно в какой-то момент прийти. Все, ты уже сделал или даже не сделал, ты можешь получить счастье от очень банальных жизненных вещей. Сегодня есть этот комплекс успеха – все должны быть обязательно бегущими вперед, меняющими себя. Не обязательно это делать. Можно себя не менять, можно не пытаться сделать что-то новое, потому что в том, что есть, тебе уже хорошо. У тебя хорошая работа, семья, и ты ездишь каждую субботу на рыбалку, что-то еще. Совершенно необязательно все бросить и попытаться начать что-то новое. Нужно понять, тебя устраивает то, что есть? Если устраивает, ты гораздо более можешь быть счастливым человеком, чем, допустим, как я, который все время пробует, пробует, пробует. И ты же знаешь, как на самом деле внутри? От чего эти попытки попробовать?
Поэтому и харизма, и амбиции – это те вещи, которые нужно, как ядерное топливо – применять очень управляемо. Но даже их отсутствие не мешает – ты можешь и на солнечной энергии просидеть, на ветре. То же самое с ЗОЖем. Не обязательно всем быть такими же здоровыми. Если человек спокойно ведет образ Гаргантюа, ну о’кей. Он же счастлив в этом. Поэтому счастье очень многообразно и абсолютно некопируемо у другого человека.
Мария: Так же, как, впрочем, ты пишешь в своей книге и про любовь.
Александр: Примерно да.
Мария: Благодарю тебя за встречу.
Отправить ответ